Ирина Алексеевна пожала плечами.

— Потому, что для вас это шанс прожить настоящую другую жизнь, Николай Петрович.

Странно, что даже имя и отчество у меня здесь остались теми же. С другой стороны, удобно — меньше шансов попасть впросак.

Я широко улыбнулся.

— И вы рассчитываете на абсолютную благодарность и покорность с моей стороны в обмен на этот шанс?

— Мы предлагаем вам то, чего больше никто не способен предложить, — цесаревна сменила тон и резко посерьезнела. Даже странно видеть такое выражение лица у столь юной особы. — Сомневаюсь, что в старом мире вам предлагали занять трон какой-нибудь страны. Это непростая операция, и она сопряжена с множеством рисков. Но у вас есть то, чего раньше не было — молодость, сила, особые способности и наша полная поддержка. Если наша общая миссия завершится успешно, все будут в прибыли.

Что ж, рассуждала цесаревна здраво. Разумеется, было бы глупо доверять ей в полной мере, но пока сделка казалась честной. Если они посадят меня на трон и если мне удастся на нем удержаться, что ж, они будут рассчитывать на то, что получили ручного королька-марионетку. Мне же предлагалось сперва рискнуть, а затем почивать на лаврах.

Как тебе перспектива носить корону на башке, а, Коля?

Только вот рассказанная моими новыми знакомыми история показывала, что чем знатнее в Сербии башка, тем меньше у нее шансов удержаться на плечах.

— А если я откажусь? — спросил я, пытаясь понять, как они себя поведут в ответ на провокацию. — Если не захочу выполнять то, ради чего вы меня сюда притащили.

Ирина Алексеевна только загадочно улыбнулась.

— Не откажетесь.

— Почему вы так уверены?

— Потому что иллюзию, в которой мы вас проверяли, наводила я. Я довольно могущественный менталист, и у меня было время как следует поблуждать по закоулкам вашего разума. Вы, Николай Петрович, человек не совсем честолюбивый — нет, на показной статус и золотые эполеты вам наплевать. Но у вас есть внутренний стержень и непреодолимая тяга к порядку. Вы склонны упорядочивать вокруг себя все, что попадает в вашу зону ответственности. И мне действительно очень жаль, что в старом мире ваша судьба сложилась так трагично — вы могли бы многого достичь.

Я медленно повернул голову и впился тяжелым взглядом в странные глаза цесаревны.

— Так вы знаете? Знаете, кем я был?

— Я увидела достаточно. И я действительно считаю, что вы справитесь с возложенной на вас миссией. И весомых причин отказываться от нашего предложения у вас нет, согласитесь. Впрочем, если вам уж так интересно, чем же обернется ваш отказ, — она вздохнула. — Что ж, мы не можем позволить себе оборвать династию Обреновичей... Найдутся другие методы достичь нашей цели.

Она не угрожала и даже не пыталась. Лишь хладнокровно констатировала, что найдет способ меня прижать. И я в это поверил — обязательно найдет. Вон какую правдоподобную иллюзию навела и заодно покопалась в моей памяти. Не удивлюсь, если эти менталисты могут и вовсе переписывать сознание. Тогда они просто запудрят мне мозги, и я вприпрыжку побегу исполнять все, что прикажут.

Цесаревна не была мне ни врагом, ни другом — у птиц столь высокого полета во главе всего стоят даже не их собственные интересы, а потребности целой страны. И ей делало честь то, что сперва она решила попробовать со мной договориться.

— Хорошо, — ответил я. — Считайте, что мы друг друга поняли. Я согласен на сделку.

Ирина Алексеевна ласково улыбнулась, а Матильда выдохнула с таким облегчением, словно и правда болела за меня душой. Интересно, почему? Может, она какая-нибудь родственница? Или просто шкурно заинтересованное лицо?

— В таком случае я даю благословение на подготовку, — цесаревна поставила кофейную пару на столик и поднялась. — В ближайшие пару недель вы останетесь моим гостем во дворце. Я хочу лично следить за вашей подготовкой. Вам выделят покои, и все это время вас будут сопровождать мои верные люди. Они введут вас в курс дела и обеспечат необходимыми знаниями и навыками.

Две недели? Серьезно? Они собирались сделать из меня принца за две недели?

— Скоро увидимся, — улыбнулась на прощание цесаревна и вышла из апартаментов.

В комнате остались опять мы втроем: Матильда, Вальтер и я.

— Да, с воспитанием придется что-то делать, — покачала головой блондинка, едва за Романовой закрылась дверь. — И не поймешь, с какого конца браться...

Вальтер кивнул.

— Что ж, все, что по светской части, останется на тебе, — сказал он. — С меня — непосредственная подготовка по задаче.

Я откинулся на спинку кушетки и скрестил руки на груди.

— Может вы все же представитесь как подобает? А то уже неудобно получается.

Женщина в том же самом алом брючном костюме улыбнулась и поправила идеально накрученную прядь волос.

— Баронесса Матильда Карловна фон Штофф, ваше сиятельство, — отрывисто произнесла она. — Фрейлина высочайшего Двора.

Она аккуратно прикоснулась к броши, что была прикреплена к левому